And when you down and feel alone, just wanna run away; trust yourself and don't give up, you know you better than anyone else... (c) HD
Горько-сладкая месть... (A bittersweet revenge)
Это я) С новой продой... Написала с утра... Решила выложить...
читать дальше- Рик!
Громкий голос прорвал сладостную пелену сна, заставив меня машинально прикрыться одеялом. Вставать совершенно не хотелось, да и не удивительно! На Лондон опустилась осенняя депрессия, и весь день над городом висела тяжелая серая пелена. Не спрашивайте, что я делаю среди всей этой Лондонской суеты, вместо того, чтобы быть сейчас дома, нежится в теплых осенних лучах и любоваться на золотистые кроны постепенно оголяющихся деревьев. Нет! Мне, как всегда очень невовремя стукнуло в голову поехать на журналисткий практикум в Лондон. Мне, если честно, никогда не нравились мегаполисы, по моей части были тихие маленькие городочки, где все друг друга знают, и живут очень дружно. Здесь же все вечно куда-то спешат, и никогда не позволяют тебе переходить дорогу по пешеходному переходу. Только по светофору. И если ты, спешащая на очередную лекцию, добегаешь до дороги, когда все еще горит зеленый, и ты со спокойной душой ступаешь на проезжую часть, доходишь до середины и тут цвет из зеленого предательски становится красным, то никто даже не посмотрит, что, скажем, там на дороге стою я. Не успела перейти - твои проблемы. И прежде чем ты успеваешь отскочить от несущейся на бешенной скорости машины и показать дрожащий средний палец ей вслед, как неизвестно откуда выруливает патрулный, и начинает доставать тебя вопросами типа "мисс, почему не учим правила дорожного движения?", или "неужели вы не знаете, что на красный нельзя переходить дорогу", и тебе приходится сжимать челюсти и улыбаться, прекрасно представляя, как эта улыбка выглядит со стороны. Когда от тебя все отстают и ты спокойным и уверенным шагом косолапой топ-модели с вспотевшими ладонями и дрожащими коленями наконец достигаешь противоположного бордюра, ты понимаешь, что сегодня надо было встать пораньше, не тратить время на приготовление кофе, тостов, не прибирать постель, и, возможно, даже не краситься, тогда бы сейчас тебе не пришлось нестись на каблуках к зданию профильного журналистского обучения, не пришлось бы пять минут болтать с милым, но до ужаса приставучим охранником Джонсом, не пришлось бы подниматься на восьмой этаж, так как именно в тот момент все лифты переполнены, и НИКТО не едет на восьмой этаж... Но если не завтракать, не краситься, конечно, сэкономишь кучу времени, но я все-таки человек, и стоит мне утром не выпить чашку кофе, как буквально через три часа мой организм поднимает целый бунт. И поэтому услышав повторное и более громкое и злобное:
- Рик, черт подери, оторви свою задницу от кровати, и быстро вставай!!!
Я тяжело вздохнула, и резко села. И едва я совершила это нехитрое действие, как подушка превратилась в сильнейший магнит, и потянула мою железную голову обратно. Я встряхнулась, и сладко зевнула, словно стараясь задержать этот сладкий сон. Будильник заверещал голосом Саманты, моей двоюродной сестры:
- Я знаю, что ты сидишь и зеваешь!! Вставай!!!
Я со вздохом потянулась, и, нащупав на полу сотовый, с мстительной улыбкой подняла и снова опусила крышку, затыкая Сэм. Затем, посмотрев на часы, я вяло улыбнулась: у меня целых... ДВАДЦАТЬ МИНУТ?!!
Пока я носилась по квартире, кушая тост, одеваясь, попивая обжигающе горячий кофе, отыскивая нужные конспекты и накладывая макияж, я подумала, что Юлий Цезарь по сравениню со мной просто лузер, я могу делать столько дел одновременно, на сто пудов больше, чем мог он. Вопрос, где же лавровый венок на моей голове? И вот, в тот самый момент, когда я неслась в спальню, чтобы расчесаться и собрать волосы в хвост, я споткнулась о Барри, нашего пса, золотистого лабрадора, который развалился прямо у входа в комнату для "релаксации и сна". Ему хоть бы хны, а вот я, перелетев через него, оказалась на полу, умудрившись облить свою спину (до сих пор не пойму как!) горячим кофе. Из горла вырвалось душераздирающее:
- ЧЕРТ!!!
Барри коротко тявкнул, и отправился спать на софу. Я медленно поднялась, и обнаружила, что и джинсы и кофта были замараны и возможно безнадежно испорчены. Прошипев сквозь зубы, что я хочу сделать с Барри, я развернулась, и понеслась к гардеробной, и достала оттуда бирюзовую кофточку с неглубоким вырезом, полупрозрачную, и джинсы с низкой посадкой. А затем посмотрела на часы и ужаснулась: у меня всего пять минут!!! Быстро переодевшись, я расчесалась, собрала волосы и, схватив кипу тетрадей, сумку, сотовый и ключи от квартиры, я кое-как умостила все это в одной руке, закрыла дверь, и понеслась вниз по стпуенькам. Сегодня на мне была удобная обувь без каблуков на плоской подошве, поэтому я довольно быстро неслась по загруженному Лондонскому проспекту свободы к тому злосчастному перекрестку, прекрасно понимая, что я и опоздала и еще простою пять минут, пока в безжалостном потоке машин появится маленький просвет, и то, всего на три минуты, пока горит зеленый.
На ходу засовывая конспекты, какие-то листочки, отрывки, копии статей, я инстиктивно повернула направо, и понеслась дальше. Добежав до перекрестка, я с радостью осознала, что красный начал моргать, и перевела дух. Зажегся зеленый и плотная толпа людей, переговариваясь, потащила меня на ту сторону. А я все пыталась засунуть кучу тетрадей в сумку, при этом закипая все больше. Я уже опоздала, так что терять мне нечего! Сняв сумку с плеча, я быстрым шагом направилась по знакомому маршруту, пытаясь засунуть пятьдесят семь статей Кристиана Томпсона в свою злополучную сумку, и тут...
Сильный толчок заставил меня инстиктивно взмахнуть руками. Вкусный, но резковатый запах одеколона забрался в ноздри и защекотал носовоей проход. Слова громких ругательств потонули в громком "А-апчхи!", сумка, ключи и сотовый упали на асфальт, где уже мирно покоились пятьдесят семь листочков со статьями известного журналиста газеты "Нью-Йорк Таймс". У меня, в прямом смысле этого выражения, опустились руки. Они просто безжизненно повисли, словно их парализовало. Глаза наполнились слезами, когда я проследила за парой мужских ботинок, которые совершенно спокойно прошлись по статье под номером сорок три, именно по ней я готовила доклад.
- Простите, ради Бога, - слегка испуганно завел приятный молодой голос. Я в немой ярости уставилась на невысокого кудрявого парня. Очевидно, в моем взгляде было столько ненависти, что он спешно принялся подбирать листочки.
- Я не нарочно, простите, - приговаривал он, собирая статьи, и складывая их аккуратно, уголок к уголку.
- Вот... - слегка запыхавшись, он сунул листочки мне в руки, а затем положил сверху сотовый. - Простите, я...
- Эй, малявка! - окликнули его сзади. Он обернулся, и в растерянности уставился на странного парня, с панковской прической, в солнцезащитных очках и ничем не примечательной одежде.
- Че опять случилось? - он подошел к нам. Я почувствовала, как злость улетучивается. Заметно похолодало, а в воздухе сгустился ужас, ведь практикум сегодня у Нэйкта, самого ужасного из всех возможных преподавателей. Я вытерла слезы, и как попало запихала листочки в сумку.
- Слышь, малявка, - слегка иронически сказал панк, - ты хотя бы извинился перед девушкой?
- Да, - без капли обиды в голосе сказал тот, - несколько раз...
- Вы не ушиблись? - мягко спросил он у меня. Я медленно покачала головой, запихивая в сумку сотовый и ключи.
- Тогда мы пойдем.
Я кивнула, и попыталась улыбнуться, но настроение сейчас у меня вряд ли было достаточно позитивное для того, чтобы напрячь мышцы и обнажить зубы в искренней улыбке. Панк хмыкнул, а кудрявый парень, виновато улыбнувшись, ушел, подталкиваемый самоуверенным парнем, остриженным в панковском стиле. А я, постояв еще минуту, встрепенулась и взглянула на часы. Несомненно, это самый ужасный день в моей жизни... Я опаздала на шестнадцать минут, а это слишком много, и слишком серьезно, поэтому сейчас мне придется нестись со всех ног оставшиеся сто пятьдесят метров...
Здание журналисткого практикума представляло собой восьмиэтажное квадратное сооружение со светло-желтыми стенами, широкими окнами со стеклопакетами и рифленной темно-коричневой крышей из первоклассного шифера. На крыльце было пусто, что немного меня смутило, да что там, меня это напугало. Обычно на крыльце всегда собиралась целая толкучка практикантов, кто-то курил, кто-то болтал по телефону, а кто-то наспех доедал купленные по дороге гамбергеры, и не столь важно для них, опаздывают они или нет. Я быстро взбежала на пять ступенек вверх, и потянула на себя массивную дверь из толстого стекла, за внушительную металлическую ручку в форме буквы "C", повернутой на 45 градусов.
Это я) С новой продой... Написала с утра... Решила выложить...
читать дальше- Рик!
Громкий голос прорвал сладостную пелену сна, заставив меня машинально прикрыться одеялом. Вставать совершенно не хотелось, да и не удивительно! На Лондон опустилась осенняя депрессия, и весь день над городом висела тяжелая серая пелена. Не спрашивайте, что я делаю среди всей этой Лондонской суеты, вместо того, чтобы быть сейчас дома, нежится в теплых осенних лучах и любоваться на золотистые кроны постепенно оголяющихся деревьев. Нет! Мне, как всегда очень невовремя стукнуло в голову поехать на журналисткий практикум в Лондон. Мне, если честно, никогда не нравились мегаполисы, по моей части были тихие маленькие городочки, где все друг друга знают, и живут очень дружно. Здесь же все вечно куда-то спешат, и никогда не позволяют тебе переходить дорогу по пешеходному переходу. Только по светофору. И если ты, спешащая на очередную лекцию, добегаешь до дороги, когда все еще горит зеленый, и ты со спокойной душой ступаешь на проезжую часть, доходишь до середины и тут цвет из зеленого предательски становится красным, то никто даже не посмотрит, что, скажем, там на дороге стою я. Не успела перейти - твои проблемы. И прежде чем ты успеваешь отскочить от несущейся на бешенной скорости машины и показать дрожащий средний палец ей вслед, как неизвестно откуда выруливает патрулный, и начинает доставать тебя вопросами типа "мисс, почему не учим правила дорожного движения?", или "неужели вы не знаете, что на красный нельзя переходить дорогу", и тебе приходится сжимать челюсти и улыбаться, прекрасно представляя, как эта улыбка выглядит со стороны. Когда от тебя все отстают и ты спокойным и уверенным шагом косолапой топ-модели с вспотевшими ладонями и дрожащими коленями наконец достигаешь противоположного бордюра, ты понимаешь, что сегодня надо было встать пораньше, не тратить время на приготовление кофе, тостов, не прибирать постель, и, возможно, даже не краситься, тогда бы сейчас тебе не пришлось нестись на каблуках к зданию профильного журналистского обучения, не пришлось бы пять минут болтать с милым, но до ужаса приставучим охранником Джонсом, не пришлось бы подниматься на восьмой этаж, так как именно в тот момент все лифты переполнены, и НИКТО не едет на восьмой этаж... Но если не завтракать, не краситься, конечно, сэкономишь кучу времени, но я все-таки человек, и стоит мне утром не выпить чашку кофе, как буквально через три часа мой организм поднимает целый бунт. И поэтому услышав повторное и более громкое и злобное:
- Рик, черт подери, оторви свою задницу от кровати, и быстро вставай!!!
Я тяжело вздохнула, и резко села. И едва я совершила это нехитрое действие, как подушка превратилась в сильнейший магнит, и потянула мою железную голову обратно. Я встряхнулась, и сладко зевнула, словно стараясь задержать этот сладкий сон. Будильник заверещал голосом Саманты, моей двоюродной сестры:
- Я знаю, что ты сидишь и зеваешь!! Вставай!!!
Я со вздохом потянулась, и, нащупав на полу сотовый, с мстительной улыбкой подняла и снова опусила крышку, затыкая Сэм. Затем, посмотрев на часы, я вяло улыбнулась: у меня целых... ДВАДЦАТЬ МИНУТ?!!
Пока я носилась по квартире, кушая тост, одеваясь, попивая обжигающе горячий кофе, отыскивая нужные конспекты и накладывая макияж, я подумала, что Юлий Цезарь по сравениню со мной просто лузер, я могу делать столько дел одновременно, на сто пудов больше, чем мог он. Вопрос, где же лавровый венок на моей голове? И вот, в тот самый момент, когда я неслась в спальню, чтобы расчесаться и собрать волосы в хвост, я споткнулась о Барри, нашего пса, золотистого лабрадора, который развалился прямо у входа в комнату для "релаксации и сна". Ему хоть бы хны, а вот я, перелетев через него, оказалась на полу, умудрившись облить свою спину (до сих пор не пойму как!) горячим кофе. Из горла вырвалось душераздирающее:
- ЧЕРТ!!!
Барри коротко тявкнул, и отправился спать на софу. Я медленно поднялась, и обнаружила, что и джинсы и кофта были замараны и возможно безнадежно испорчены. Прошипев сквозь зубы, что я хочу сделать с Барри, я развернулась, и понеслась к гардеробной, и достала оттуда бирюзовую кофточку с неглубоким вырезом, полупрозрачную, и джинсы с низкой посадкой. А затем посмотрела на часы и ужаснулась: у меня всего пять минут!!! Быстро переодевшись, я расчесалась, собрала волосы и, схватив кипу тетрадей, сумку, сотовый и ключи от квартиры, я кое-как умостила все это в одной руке, закрыла дверь, и понеслась вниз по стпуенькам. Сегодня на мне была удобная обувь без каблуков на плоской подошве, поэтому я довольно быстро неслась по загруженному Лондонскому проспекту свободы к тому злосчастному перекрестку, прекрасно понимая, что я и опоздала и еще простою пять минут, пока в безжалостном потоке машин появится маленький просвет, и то, всего на три минуты, пока горит зеленый.
На ходу засовывая конспекты, какие-то листочки, отрывки, копии статей, я инстиктивно повернула направо, и понеслась дальше. Добежав до перекрестка, я с радостью осознала, что красный начал моргать, и перевела дух. Зажегся зеленый и плотная толпа людей, переговариваясь, потащила меня на ту сторону. А я все пыталась засунуть кучу тетрадей в сумку, при этом закипая все больше. Я уже опоздала, так что терять мне нечего! Сняв сумку с плеча, я быстрым шагом направилась по знакомому маршруту, пытаясь засунуть пятьдесят семь статей Кристиана Томпсона в свою злополучную сумку, и тут...
Сильный толчок заставил меня инстиктивно взмахнуть руками. Вкусный, но резковатый запах одеколона забрался в ноздри и защекотал носовоей проход. Слова громких ругательств потонули в громком "А-апчхи!", сумка, ключи и сотовый упали на асфальт, где уже мирно покоились пятьдесят семь листочков со статьями известного журналиста газеты "Нью-Йорк Таймс". У меня, в прямом смысле этого выражения, опустились руки. Они просто безжизненно повисли, словно их парализовало. Глаза наполнились слезами, когда я проследила за парой мужских ботинок, которые совершенно спокойно прошлись по статье под номером сорок три, именно по ней я готовила доклад.
- Простите, ради Бога, - слегка испуганно завел приятный молодой голос. Я в немой ярости уставилась на невысокого кудрявого парня. Очевидно, в моем взгляде было столько ненависти, что он спешно принялся подбирать листочки.
- Я не нарочно, простите, - приговаривал он, собирая статьи, и складывая их аккуратно, уголок к уголку.
- Вот... - слегка запыхавшись, он сунул листочки мне в руки, а затем положил сверху сотовый. - Простите, я...
- Эй, малявка! - окликнули его сзади. Он обернулся, и в растерянности уставился на странного парня, с панковской прической, в солнцезащитных очках и ничем не примечательной одежде.
- Че опять случилось? - он подошел к нам. Я почувствовала, как злость улетучивается. Заметно похолодало, а в воздухе сгустился ужас, ведь практикум сегодня у Нэйкта, самого ужасного из всех возможных преподавателей. Я вытерла слезы, и как попало запихала листочки в сумку.
- Слышь, малявка, - слегка иронически сказал панк, - ты хотя бы извинился перед девушкой?
- Да, - без капли обиды в голосе сказал тот, - несколько раз...
- Вы не ушиблись? - мягко спросил он у меня. Я медленно покачала головой, запихивая в сумку сотовый и ключи.
- Тогда мы пойдем.
Я кивнула, и попыталась улыбнуться, но настроение сейчас у меня вряд ли было достаточно позитивное для того, чтобы напрячь мышцы и обнажить зубы в искренней улыбке. Панк хмыкнул, а кудрявый парень, виновато улыбнувшись, ушел, подталкиваемый самоуверенным парнем, остриженным в панковском стиле. А я, постояв еще минуту, встрепенулась и взглянула на часы. Несомненно, это самый ужасный день в моей жизни... Я опаздала на шестнадцать минут, а это слишком много, и слишком серьезно, поэтому сейчас мне придется нестись со всех ног оставшиеся сто пятьдесят метров...
Здание журналисткого практикума представляло собой восьмиэтажное квадратное сооружение со светло-желтыми стенами, широкими окнами со стеклопакетами и рифленной темно-коричневой крышей из первоклассного шифера. На крыльце было пусто, что немного меня смутило, да что там, меня это напугало. Обычно на крыльце всегда собиралась целая толкучка практикантов, кто-то курил, кто-то болтал по телефону, а кто-то наспех доедал купленные по дороге гамбергеры, и не столь важно для них, опаздывают они или нет. Я быстро взбежала на пять ступенек вверх, и потянула на себя массивную дверь из толстого стекла, за внушительную металлическую ручку в форме буквы "C", повернутой на 45 градусов.
@музыка: Swtchfoot - Dare You To Move
@настроение: ...where you gonna go?.. Salvation is here....
@темы: Горько-сладкая месть, Прода, Фанфики
-
-
18.11.2007 в 11:29-
-
19.11.2007 в 22:38